В 1977 году вернулся из Ленинграда мой двоюродный брат. За участие в неформальной выставке художников его выслали по месту прописки в Горький. Он познакомил меня со своими друзьями, художниками андерграунда, которые были непризнанные и работали, кто где: сторожами, дворниками, кочегарами. 

Мы гуляли по городу, сидели у кого-нибудь из друзей, слушали Вертинского, смотрели живописные альбомы Марка Шагала, Пабло Пикассо, Амадео Модильяни. Здесь впервые я увидел чешские фотожурналы и влюбился в чёрно-белую фотографию. Для меня это был совершенно новый мир. Я прочитал Генри Дэвида Торо «Уолден, или Жизнь в лесу», Селлинджера «Над пропастью во ржи», рассказы Хулио Кортасара в сборнике «Другое небо». А знакомство с книгой по Дзэн-буддизму убедило меня, что самое важное, что ты есть на самом деле, а не твой социальный статус. 

После пяти лет однообразной работы программиста я устал. Однажды один из непризнанных художников спросил меня: 

• -         Лёва, а тебе нравится твоя работа?
• -         Да, нравится, - ответил я и задумался.

В ноябре 1978 года я ушёл из вычислительного центра в никуда, чтобы поехать в горы. 

Перед поездкой в Киргизию я случайно прочитал в газете «Комсомольская Правда» статью о том, что в Таджикистане в Гиссарском ущелье московская экспедиция обнаружила следы «снежного человека». И просили всех, кто мог бы содействовать поискам этого существа, обращаться в музей Дарвина в Москве, адрес и телефон прилагались. Я приехал в Москву, пришёл в музей, и мне дали телефон Эвелины Борисовны Зегельман, секретаря общества «Поиска снежного человека». 

 С Эвелиной Борисовной мы сразу стали друзьями. Она познакомила меня с семьёй Тумаркиных.